олег юрьев

ФРАНКФУРТ, 1840-е гг.

Над рекою над Майном Жуковский опарный живет.

Он из сада из черного женихам мужиковским грозит,

Он из лука из лунного обложных паразитов разит —

И дрожит под халатом его бело-холодный живот.

За рекою за Майном на осевших во мглу теремах

Свет блуждает болотный в становищах тех половчан,

И черкасскими стрелами полный колчан

Ему Гоголь подносит, голубой Тилемах.

А из бледно-блестящей листвы, со стремянки простой,

Из пробирки из лунной, из лопнувшей стклянки пустой

Им хохочет и кычет свой двоюродный брат холостой —

Алексей Константиныч Толстой.

СОЛДАТСКАЯ ПЕСНЯ В ПЕТЕРБУРГЕ

<...>

Мы были отблеском и тенью,

Багровой пылью полутел,

Когда к небесному растенью

По тучных волн переплетенью

Безвидный всадник полетел.

Греми, река. Мигай, зарница.

Неси, сова, лицо свое.

Свисти, подводная цевница,

Стучи, стучи, пороховница,

О запотевшее цевье!

<...>

Мы были эхом и молчаньем

Над костяного блеском льда,

Когда под знаменем мочальным

В огне молочном и печальном

Сирена выла никуда.

Слезись, заря. Дымись, Селена.

Река, седые клочья дыбь!

Не в силах вырваться из плена,

В седые клочья рвись, сирена, —

Екатерина, плачь, как выпь!

Осень в ленинграде, 1980-е гг.

Ане, на прощанье

и — как ветер ее сентябрьский ни полоскай —

реке напрягающейся, но все еще плоской

чаечка светлая под Петропавловской

темной отольется полоской

и — как их октябрьский дождик ни полощи —

на крыше мечети в ее голубом завороченном желобе

горлышком потускнеют от спеси и немощи

полумертвые голуби

и — будут деревья сверкающей пыли полны

что полки уходящие в небо натопали

одни только будто из жести синеющей выпилены

будут тополи

СТИХИ С ЮГА

волна наклоненных растений

в наклонное море ушла

и что же светлей и растленней

чем узкие эти тела?

и что же темнее и тленней

и ниже — длинней и темней

чем отблески — на море — теней

и блески — на небе — теней?

СТИХИ С СЕВЕРА

полусумраком полны

полусомкнутые купы

снизу — вдоль заострены

сверху — поперечно тупы

снизу — хлещут второпях

длинноплечие мотала

сверху — блещут в тополях

искры белого металла

снизу косная вода

в прорезиненных прорезах

сверху — полыханье льда

и негромкий гром железок

едем-едем в полумгле

по сверкающей дороге

снизу — небо на земле

сверху — море на пороге.

Дождь (тринадцатистишие)

В ужасных тех стенах, где Иоанн,

В младенчестве лишенный багряницы...

       В. К. Кюхельбекер, «Тень Рылеева»

где лишенный багряницы

сквозь пустые провода

парк чернеет в никуда

взяв перо у голубицы

с разгромлённого гнезда

быстрым почерком убийцы

пишет по ветер вода

пишет пишет не допишет

от земли и до небес

жухлым паром не додышит

пухлым жаром не допышет

провода не доколышет

и не с тенью и не без

последняя весна (одиннадцатистишие)

   …Как бедный нищий мимо саду…

Ф. И. Тютчев

Вдоль той ограды копьеносной

над тенью костно-полостной

своею — плоской и полосной —

по мостовой мясной и косной

как бы полоской папиросной

лететь последнею весной…

Но вам, где вам знать ту ограду

тот свет, хладнеющий в горсти?

И ту, последнюю отраду —

богатым нищим мимо саду

на солнце жидкое брести.